Tweet

Кабинетная расправа

Находятся же такие, кто наговаривает на родную милицию: не умеют, дескать, оперативно работать, приезжают уже к холодным трупам или обчищенным квартирам. Всё потому, что не видели блюстителей порядка в настоящем деле. Как, например, черниговские правоохранители скупают тираж "ВВ" со статьёй о милицейском произволе. Не успели ещё сонные дворники согреться, подметая дворы, а хозяйки — выдоить поутру скотинку, как "читатели" в штатском уже притоптывали у газетных киосков. Но, как оказалось, зря старались.

"Столько газетных ксерокопий, — звонили в редакцию из Щорса, — у нас бывало лишь на выборах. В каждом магазине, на базаре только и разговоров о киевской статье. Перепечатки из "ВВ" даже на столбах клеили". Даже на самогонных точках клиенты между собой обсуждали: выгонят или не выгонят милицейских хапуг?

Выгнали... капитана милиции, рассказавшего правду о Щорском райотделе. Опер Павел Янчевский — один из немногих местных правоохранителей, кто на прошлых выборах отказался разносить вместе с уголовниками водку от Януковича. Павла вызвали в областное управление милиции — будто бы на совещание и забрали удостоверение. "Сидячий" люд согласится: так только беспредельщики в камере пайку отбирают.

После выхода статьи побывал "на ковре" у начальства и майор Григорий Лызак. Пугнуть, поди, захотелось главному черниговскому менту Костюку неподкупного подчинённого: дескать, не сработаемся, майор. Не понять генералу: если остались у нас ещё люди, доверяющие милиции, то лишь потому, что в ней служат такие майоры.

В западне

Свора обнюхавшихся клеем ублюдков, когда хотят ограбить и изнасиловать прохожую, обычно не нападают на улице, а заманивают жертву в свой обрыганный подвал. "Пойдем в милицию, разговор имеется", — окликнул Валеру майор Малыш. Вообще-то парень собирался в поле: Валерий с семьёй капусту выращивают, с того и живут. Но коль уж сам начальник милиции зовёт — урожаи повременит.

В райотделе Леонид Малыш завёл Валеру в свой кабинет. Там сидели ещё четверо приехавших из Чернигова милиционеров.

— Ты зачем, Хоминский, с чернозадыми водишься?

— умостился в кресло под казённым портретом майор.

"Чернозадые", догадался Валера, это его товарищи — братья Арутюняны. Лет 10 назад их семья приехала из Армении.

— Значит, так, ты сейчас напишешь на "чёрных" то, что мы продиктуем. А нет — найдём, кто напишет на тебя, и посадим, — коротко,  но точно  изложил суть оперативно-розыскной деятельности отечественной милиции майор Малыш.

Хоминский ответил как мужчина. А в этом кабинете так не принято.

— Обработайте его, — приказал хозяин кабинета черниговским ментам и захлопнул за собой дверь. Несамому же начальнику пачкаться...

В заложниках — мать

Били Валеру грамотно, как колхозные мясники разделывают скотину: без брызг по стенам, зато каждый удар — в цель. Уже от первых пинков в живот обычный человек обмякшим повис бы на наручнике, прикованном к батарее. Но парень, 300 раз выжимающий штангу, с детства в спорте, — лишь кривился от боли да прикрывал свободной рукой голову.

Вскоре вернулся Малыш:

— Тут в коридоре твоей . матери дурно стало, будешь

писать донос — вызовем "скорую", а нет...

... "Матерью клянусь", — божатся на зонах урки. Удивительная штука: в блатном мире мать (неважно — своя или чужая) — почти святое. Только она способна не продать следователю, 10 лет отъездить на "свиданки", ухаживать за угробленным лагерным туберкулёзом сыном. А мать ли, скажите, родила на свет щорского мента? Того, что приканчивает сына, а в соседней комнате не даёт выжить его матери...

Дрессировщик псов

— Если хорошенько этим приложиться по башке, — взболтнул пластиковой полуторалитровой флягой с водой один из правоохранителей, — то голова не вырубится, зато позвоночник упадёт в трусы.

Со знанием дела сказал. А также вмазал... Говорят, когда человек умирает, то как бы сверху видит своё безжизненное тело. Вот и Валере показалось, что он уже возносится и слышит, как упало на пол его покалеченное тело. Даже порадовался концу мучений. Однако рановато. Хотя бездыханное тело действительно падало на пол — в соседней комнате "обрабатывали" Валериного друга Арутюняна. Он оказался слабее...

Где-то за полночь у милиционеров еле поднимались ноги к Балериной груди — устали менты. "Мы, — говорят, — получили заказ и, кровь из носу, должны его выполнить. Будь человеком, напиши донос". А тут как раз и заказчик пришёл...

Петр Савчук появился в Щорсе года два назад. Слышал я от людей, что дома — в Западной Украине — оставил он семью с детьми. И начал было здесь бизнес разворачивать, бар открыл... Но спалили его прокуренную забегаловку, как по осени палят кучи мусора в огородах. Куда ж такое годится: через дорогу от заведения храм Божий достраивается, а вечерами под его святыми стенами гульбанят пьяные компании? Нынче, поди, не один прихожанин втихаря ставит свечку во здравие окаянного поджигателя?

Страховку по закону погорелец получит лишь тогда, когда милиция найдёт виновников пожара. Вот и "нашла" — армянского парня Артура Арутюняна. А Валеру Хоминского дубинками, стало быть, "оформляли" в очевидцы поджога...

... Когда Пётр не спеша вошёл в кабинет, четверо сотрудников милиции сразу оживились. Обычно так псы приветствуют хозяина.

— Я заплачу, — подошёл к полуживому парню Савчук, — только напиши, что это Арутюнян бар спалил. Но, расслышав ответ, ушёл, спустив собак...

Калечат, но не лечат

Поутру Валеру поволокли во двор райотдела, где он повстречался с прокурором Шереметом. Главный районный законник, по словам парня, обсуждал с ночными садистами, как же избавиться от "ходячей отбивной"". Решили отвезти Хоминского в соседний Корюковский район и засадить там на 15 суток.

... Потом был суд. Тем утром не всякий врач с ходу мог установить, где Валерино место — в больнице или морге. А щорский судья Сирый без колебаний определился — в камере! Через сутки у Хоминского — приступ на нарах, затем — райбольница, где проломанную голову лечили анальгином и клизмой. "Хотите, чтобы выжил, — шептали врачи Балериной жене, — увозите отсюда". Доктора областной больницы на Валеру, лежащего в каталке, прореагировали, как на труп, то есть — никак. И лишь в столичной Больнице скорой помощи люди в белых халатах (дай им Бог здоровья!) взялись спасать человека от смерти, а не ментов — от тюрьмы.

Если друг оказался вдруг...

... Валеру Хоминского я встретил вместе с женой: Леся поддерживала мужа под руку. Здороваясь с Валерой за руку, я заметил, как сильно выступили вены у него на висках. Бедняга, видимо, хотел по привычке хорошенько вложиться в рукопожатие — да в голове отдалось. Ещё бы: "закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, забои тканей головы и черепа, травматический тромбоз, множественные ушибы туловища и конечностей".

Слушая Валеру, вдруг подумалось: а смог бы я так? Взять и не продать друга. Такой дорогой ценой! А вы?.. Сможем мы, если доведётся, за мужскую дружбу заплатить сполна?

Зато я точно уверен в другом. На День милиции тот черниговский мент оставит свою черепно-мозговую дубинку дома, придёт в выглаженном мундире на работу и произнесёт тосты: "За настоящих мужчин!", "За мужскую дружбу и доблесть!", "За мужество!" — и не подавится.

Хотя, чем чёрт не шутит: а может, он без всякого тоста на зоне хлебнёт чифиря из алюминиевой кружки?

Виталий ЦВИД

Газета «Вечерние вести» (Киев), №154, 19.10.2005