Tweet

Серьезные, казалось бы, в статье вещи инкриминируются правоохранителям: ночной налет на дом старушки, избиение парня в кабинете начальника райуправления, тысячные взятки — это не гаишный червонец на трасе. Тут не выговорами — приговорами пахнет. А раз такое дело (тем более, что черниговские статьи из “ВВ” перепечатали другие издания, интернет-сайты нескольких правозащитных организаций), то и “отмазывать” мерзавцев в погонах, или, как говорят сами милиционеры, спасать честь мундира нужно было посерьезней.

Куда ж годятся такие аргументы: “співробітники міліції заперечують викладені в газеті факти” или же “…докази вини міліції лопнули як мильна бульбашка”, “зараз ситуація кардинально змінюється і шаленими темпами”? И это в “гербовом” письме за подписью генерала! Вот откуда берутся милицейские анекдоты.

Срочно в печать!

Через пару недель после выхода публикации с рассказом 30-летнего Валерия Хоминского из Щорса (о том, как в кабинете начальника милиции ночь напролет его избивали четверо милиционеров) автору статьи позвонила директор департамента по связям с общественностью МВД Украины Инна Кисель, сообщившая, что в райцентр выезжала “следственная группа во главе с советником министра”. По результатам ее работы написан-де отчет, который Инна Викторовна хотела бы видеть напечатанным в “ВВ”. “Без изменений и сокращений!” — предупредила пресс-секретарь и повесила трубку.

Присланный из МВД факс с шестью страницами машинописного текста оказался видеорядом телепрограммы “Криминал” (то есть, печатным текстом того, о чем говорилось в передаче. — Авт.), лишь слегка измененным. Но самое интересное: “следственная группа во главе с советником министра” это — главный редактор все той же телепрограммы “Криминал” Константин Стогний и несколько его подчиненных телевизионщиков.

У разбитого окошка

Начинался наш рассказ о “Последних людях черниговской Атлантиды” поздним вечером в глухом селе, когда в хату к бабе Насте, разбив окно, ворвались милиционеры. Чтобы старушка 78 лет, чего доброго, не оказала сопротивления, менты брызнули в лицо нервнопаралитический газ и завалили несчастную на пол. Так стражи закона искали сына Анастасии Григорьевны.

Тема бабы Насти занимает почти две страницы ответа Константина Стогния. Он перепечатывает телевизионный диалог с женщиной — участковым милиционером, которая не имеет ни малейшего отношения к ночному происшествию. Далее приводится разговор (а скорее, смонтированные куски разговора. — Авт.) с самой старушкой. “Склочная, выжившая, поди, из ума базарная баба”, — вряд ли читателю (телезрителю) подумается иное после интервью советника министра с Анастасией Григорьевной, женщиной, 40 лет горбатившейся колхозной звеньевой. Завершая рассказ о старушке, Костантин Петрович стыдит автора статьи в нарушении журналистской этики. А ведь всего-то, чтобы разобраться в ночном происшествии, стояло выяснить один-единственный вопрос: БЫЛ ЛИ ОРДЕР? И все!

Если суд выдал оперативникам санкцию на проникновение в жилье и проведение обыска, тогда — извини, бабушка, посторонись! А не желаешь отворять, подможем — на нашей стороне Закон! Ну, а ежели без ордера, то эта низенькая перекошенная хата, окошки которой скоро врастут в землю, должна стать для милиционеров неприступной крепостью. Милиционеры, однако, рассказывается в телепередаче, услышали внутри “мужские голоса”. Да хоть учуяли дух Феликса Дзержинского. Без санкции — броня! Конституция! Неприкасаемость жилья!

А ордера-то не было. “…Вони прибули до господарства Коваленко А.Г. (бабы Насти — Ред.), постукали у вхідні двері будинку та представилися працівниками міліції, пред’явивши при цьому службові посвідчення через вікно веранди та повідомивши про причину свого приїзду”. Про ордер в письме из Управления МВС Украины в Черниговской области — ни слова. А ведь если б он был, написали бы обязательно и по телевизору показали бы. Думается, даже выслали бы факсом в редакцию.

Дом врага народа

Редактор программы “Криминал” свое расследование на Черниговщине проводил в компании тамошних милиционеров. И, ясное дело, не мог не знать, что менты ломились в хату без ордера. Поэтому Константин Петрович и не сумел коротким, убедительным и по-милицейски четким ответом расставить точки над “i”. А решил оправдать действия налетчиков другим способом: они-де ворвались не просто к старушке, а к гражданке, у которой сын — преступник. “Есть в этом деле еще одно немаловажное обстоятельство. И состоит оно в том, что сын старушки уже имел проблемы с законом… Как вы думаете, почему журналист “ВВ” об этом скромно умолчал? И почему не встретился, как того требует журналистская этика, с родственниками человека, которому всадил сын бабы Насти нож под левую лопатку?”

На кой, спрашивается, мне встречаться с людьми (дай им бог здоровья), которые год назад пострадали от непутевого старушкиного сына? Причем тут баба Настя? Требуется подтвердить либо опровергнуть информацию о: 1) незаконном вторжении сотрудников милиции в жилище; 2) недозволенном применении к пожилому человеку спецсредств (газа. — Авт.); 3) избиении хозяйки дома. А судим ли ее сын и раскулачен ли отец, к делу не относится. А может, стогниевская логика такая: поговорив с жертвами сынули, я расчувствуюсь, наберусь праведного гнева и напишу: “Эту старую рухлядь не то, что газом, сапогами на полу надо было добить за то, что выплодила такого ублюдка”?.. И тут не до смеха. “Так всі потерпілі від, так званого, свавілля міліції, — пишет в редакцию начальник черниговской милиции генерал Василий Костюк, — є громадянами, які мають, м’яко кажучи, не зовсім хороші стосунки з законом. Син Анастасії Григорівни вже відсидів за скоєне…” Было когда-то уже такое: семья врага народа — вне закона.

“Совершенно разные вещи”

“А вот и баба Настя, — продолжается послание Стогния. — Узнав, что мы приехали по поводу инцидента, женщина весьма оживилась и рассказала нам историю, несколько отличающуюся от изложенной в упомянутой статье…

— Один там у дверях каже: “Відчініть, міліція”. Сина шукали ж бо. А інші в цей час вийняли шибку та й вскочили!

— Так в газеті пишуть, що розбили вам віконце, — продолжаю интересоваться.

Напомню, что автор статьи написал следующее: “Тогда взяли и разбили форточку…” Согласитесь, разбить и аккуратно вынуть — совершенно разные вещи”.

Согласны, Константин Петрович! Хотя для статьи Уголовного кодекса о незаконном вторжении без разницы — “разбили” или “аккуратно вынули”...

В письме из Управления МВД Черниговской области вообще никто никаких окон ни “разбивал”, ни “вынимал”: “Через деякий час Коваленко А.Г. відчинила вхідні двері та вийшла. Скориставшись цим, працівники міліції зайшли до будинку, однак у помешканні розшукуваного не виявили”. Зато советник министра откуда-то “выявил” ордер: “А поскольку бабушка не отпирала дверь милиционерам, имевшим к тому же ордер на обыск помещения, им пришлось, говоря сухим милицейским языком, не терпящим эпитетов, проникнуть в дом через окно”. Эка, приучили-то нас: в случае чего, можно выписать бумажку “задним” числом? Только санкция на обыск — не “липа”, которую старшина напечатает за бутылку, а строгой отчетности процессуальный документ, требующий серьезного обоснования (и к слову, ордер — не надбавка к жалованию, чтобы его давать “к тому же”, это — единственный и основной документ, на основании которого милиционеры вправе войти в дом).

Отделить зерна от плевел

Во второй публикации с деснянских краев “На Черниговщине милиционеры нанимаются к бизнесменам костоломами” “ВВ” писали о том, как в кабинете начальника щорской милиции майора Малыша четверо правоохранителей дубинками, ногами и кулаками“ выбивали” показания у 30-летнего Валерия Хоминского. По словам Валерия, именно хозяин кабинета напутствовал костоломов: “Обработайте его!”. Утром искалеченного парня нужно было куда-то спрятать: родственники подняли шум. И Хоминского по скорому суду упекли на 15 суток за мелкое хулиганство… Ныне на медкомиссии решается вопрос об оформлении Валерию инвалидности.

Предлагаю читателям мысленно перевоплотиться в советника министра внутренних дел. Прочитав статью о черниговских служивых костоломах, вы гневно поморщившись, решили, что “необходимо самому ехать в Черниговскую область и во всем убедиться воочию”, дабы отделить зерна от плевел. В таком случае, кого бы вы искали по приезде в Щорс? Случайно не с персонажами публикации вам бы стоило перво-наперво пообщаться? Условно, их трое: избитый — Валерий Хоминский, кто бил — четверо черниговских милиционеров, и кто отдавал приказ — майор Малыш.

Встретиться с Леонидом Малышем проще простого — ежедневно на работу ходит. Тех, кого Хоминский обвиняет в избиении, тоже не трудно вычислить: их, кроме Валерия, видели другие жители Щорса у райуправления и в больнице, куда доставили Хоминского. Словом, было бы желание. Сам же Хоминский готов был встретится со съемочной группой советника Стогния в любое время. С одним лишь условием — возле входа в Генеральную прокуратуру (парня понять можно. — Авт.).

В “отделяющей зерна от плевел” статье Константина Петровича нет ни слова о майоре и черниговской четверке. Словно этих людей не существует вообще! Будто бы не на их деятельность “ВВ” израсходовала целую страницу. Единственный, о ком и з героев газетной публикации упоминает советник министра, — это Хоминский. “Чтобы выяснить, где правда, а где — ложь, мы договорились встретиться с Валерием в Киеве возле здания Генпрокуратуры. Но сотрудники милиции уверили нас в том, что якобы пострадавший от рук милиции Валерий нас обманывает и все это время находится в Щорсе…” Вот и надо было поймать его на обмане, придя к пустым воротам Генпрокуратуры. Не велико, видно, было желание выяснить, где правда, а где ложь. Интересная деталь: милиционеры “уверяют” Стогния, будто Хоминский и не покидал райцентра, а сами едут в столичную Больницу “скорой помощи” задерживать, видимо, привидение Валеры.

А ездил-то зачем?

В отчете-статье советника министра затрагивается множество тем: от распада Союза до лекций на факультете журналистики, от революций до развращения городской молодежи. И лишь вопрос — били или не били Валерия Хоминского — не поднимается ни разу. Вообще... Поэтому возникает другой: на кой тогда Константин Петрович ездил в Щорс?..

Хотя о происшествии в кабинете начальника милиции — молчок, зато о самом Валерии в отчете написано две страницы. (Неужели имеет значение, кто сидит прикованным к батарее в начальницком кабинете, — фермер, бабушка, зек или ребенок? Не смей руки распускать, служивый, даже если перед тобой воскресший из ада Ленька Пантелеев.) Хоминский, на которого ранее в милиции не было составлено даже протокола за пьянку, после приезда в Щорс телевизионщиков из “Криминала” вдруг становится “бандитом”, “рэкетиром” и “членом организованной преступной группировки”. И все это с “легкого пера” г-на Стогния. “ВВ”, упаси боже, не пытаются снять с кого-то ответственность за содеянное, однако как-то неловко напоминать советнику министра внутренних дел, что без суда подобные ярлыки на человека не навешиваются.

В самом начале своего послания Константин Петрович пишет, что, прочитав статью в “ВВ”, “как лицо уполномоченное давать советы Министру, в первую очередь я решил было рекомендовать ему расформировать, как минимум, Щорское райотделение милиции”. (Ну а потом, разумеется, разобрался и докумекал, что журналист Цвид написал “киллерскую статью о милиции”). Так вот парадокс в том, что как раз после отчета советника у эмвэдэшного министра и может появиться желание “расформировать, как минимум” милицию Щорса.

Ведь как получается. После выхода статьи о костоломах в погонах внезапно на свет божий, как Зорро из пещеры, появляются какие-то “щорские банды”, “организованные преступные группировки”, множество “поджигателей”, “бандитов”, “вымогателей” и тьма тяжких преступлений. Причем не раскрытых. Мало того, ранее даже не зарегистрированных в милиции. Куда же смотрели? Как же правоохранители проглядели такой шквал преступности? Ведь до чего дошло: “Меня хотели несколько раз убить, но пока ограничились только поджогами”, — цитирует Стогний жителя Щорса Петра Савчука. Выходит, человека неоднократно хотели отправить на тот свет, а милиционеры об этом ни сном ни духом. Иначе было бы заведено уголовное дело по факту покушения на жизнь? Насколько нам известно, папки с таким делом не завели даже после стогниевской передачи. Хотя заявление в средствах массовой информации о покушении — железобетонное основание для возбуждения уголовного дела. Или же господин советник не знал этого, бросаясь в эфир “убойными” свидетельствами?.. Напрашивается вывод: либо Савчук сказал на камеру то, что велели сказать, либо же — милицию нужно разгонять.

Приговор привести в исполнение!

“Меня вывезли в лес, привязали к дереву, забили до полусмерти, еще и пистолетом пугали”, — страшную, казалось бы, фразу произносит некий Игорь в письме г-на Стогния. “И нелюди, конечно же, те, кто это сделал”, — подумает читатель (телезритель). Однако, что с этой фразой делать следователю? Куда прикажете засунуть? Если в СМИ появляется подобное заявление, следователь обязан возбудить уголовное дело и вызвать “потерпевшего” для дачи показаний.

Приходил “весь в синяках, побитый” Хоминским и другой житель Щорса — Юрий. Ранее судимому парню также освежила память видеокамера съемочной группы программы “Криминал”. Горе тому, кто попадет под следствие, где доказательная база формируется по сценарию программы “Криминал”.

“В конечном счете, деятельность ОПГ (организованной преступной группировки. — Ред.) приобрела свое выражение в томах уголовного дела. Лидер был задержан”. Эффектно и логично, как в милицейском сериале, заканчивается щорское повествование Константина Стогния. Вот бы еще последний штрих: указать, за что же был задержан “лидер ОПГ”, “вымогатель”, “рэкетир”, “бандит”, “лесной разбойник” и т.д. Валерий Хоминский?

“…Хоминський вчинив сварку з Ткаченко І. та Савостою П., висловлювався в їх адресу брутальною лайкою, вів себе визиваюче, погрожував фізичною розправою... ... накласти на нього стягнення у вигляді адміністративного арешту строком на 15 діб”, — сказано в постановлении Щорского районного суда, рассмотревшего “тома уголовного дела”. За “разбой” и “бандитизм” нынче по 15 суток, что ли, дают?

… Если бы полковник милиции Константин Стогний действительно хотел выяснить в Щорсе правду о ночном происшествии в кабинете начальника РОВД, он бы с порога черниговской милиции задал вопрос: “Каким образом “пятнадцатисуточник” на второй день отсидки оказался на свободе?

Есть три пути раньше срока покинуть тюрьму. 1) Побег. Исключается — такое ЧП в изоляторе, где сидел Хоминский, не регистрировалось. 2) Изменение срока по решению суда. Нового вердикта не было. 3)Остается третий путь досрочного освобождения — по состоянию здоровья. Константин Петрович, который “уже более 10 лет носит милицейские погоны”, должен соображать: с насморком заключенного из тюрьмы не выпускают. Напомним: в кутузку парень попал после ночи, проведенной в кабинете начальника районной милиции…

Где коррупция зарыта

Голос за кадром в “щорской” телепрограмме “Криминал” рассказывает нам, что у “бандита” Хоминского “ два единомышленника есть. Оба без зазрения совести заявляют, что инициаторами киллерских статей о милиции были именно они”. Константин Петрович имел в виду капитана милиции Павла Янчевского и майора Григория Лызака. “Одного из них из органов внутренних дел уволили. Что, судя по всему, и побудило его к своеобразной мести милиции”. Другой “единомышленник” “инициировал киллерские статьи”, потому что “по словам местных жителей, его не назначили начальником райотдела…”

Идея с мстительными ментами-стукачами понравилась начальнику милиции Черниговщины Василию Костюку . Оно и понятно: в ментовке обычно выясняют не “кто виноват”, а “кто стукнул”. И Василий Васильевич развивает эту идею в письме к редактору “Вечерних Вестей”: “Обидва були в досить приязних стосунках з членами злочинного угрупування”...

(“Вечерние вести”, 15 декабря 2005 г.)